Терминологическую основу данного анализа составляет подход, основанный на том, что понятия «Большая Евразия» (Bigger Eurasia или Greater Eurasia) и «Большое Евразийское партнерство» описывают один и тот же региональный ареал. Различие состоит в том, что Большая Евразия является статичным понятием, а Большое Евразийское партнерство представляет собой динамическую концепцию, описывающую потенциал взаимодействия между странами региона – от Лиссабона до Шанхая и Джакарты с растущим торгово-инвестиционным потенциалом.

Уникальность текущего момента состоит в одновременном возникновении структурных и конъюнктурных вызовов, влияющих на все страны, потенциально способные сформировать систему Большого Евразийского партнерства (Табл. 1).

С учетом влияния указанных выше факторов-вызовов, необходимо выделить ключевые векторы развития, предопределяющие возможности результативного взаимодействия в рамках Большой Евразии и формирования в перспективе Большого Евразийского партнерства:

• Привлечение и рост ПИИ из ЕС в ЕАЭС (расширение интересов европейских компаний в странах ЕАЭС). Ключевые мотивы европейских компаний: экономия на издержках при удовлетворительном качестве производства; емкие и относительно низко конкурентные рынки сбыта (ЕАЭС+); участие в добычных проектах (РФ, Армения, Казахстан, Кыргызстан); уход (дивестиции) некоторых компаний США в связи с односторонними санкциями; перспектива формирования единых рынков в рамках ЕАЭС с меньшими изъятиями; возможность за счет локализации производства принять участие в госзакупках (в первую очередь данный мотив характерен для европейских компаний, развивающих производство в России); усиление позиций в конкуренции с Китаем (по мнению Филиппа Пегорье, Президента и Генерального Директора российского филиала компании Alstom, высказанному в рамках экспертной сессии ПМЭФ «Большое Евразийское партнерство в эпоху технологической трансформации», европейские и евразийские компании должны объединиться, чтобы конкурировать с КНР). Преимущества для стран ЕАЭС: более активный процесс стандартизации производства, рост занятости, трансфер новых технологий, обеспечение более полной цепочки производства за счет локализации поставок комплектующих; развитие международных производственных кластеров на территории стран ЕАЭС;

• Выстраивание полных цепочек добавленной стоимости (производственно-сбытовых цепочек) на основе предприятий стран ЕАЭСза счет: реализации совместных программ замещения импорта из третьих стран (в перспективе – разработка Евразийской программы импортозамещения); реализации Основных направлений промышленного сотрудничества до 2025 г., принятых решением Евразийского межправительственного совета от 30 апреля 2021 г.; развития совместных программ по экспорту товаров предприятий стран ЕАЭС в третьи страны (задача: избежать взаимной конкуренции продукции, произведенной в странах ЕАЭС, на рынках третьих стран. Наиболее острый пример – жесткая конкуренция российских и белорусских предприятий на мировом рынке калийных удобрений, когда отсутствие совместной стратегии выхода на внешние рынки ухудшает позиции обеих сторон). Также перспективное направление – развитие мега-проектов в рамках ЕАЭС (и ЕАЭС+) с условием локализации поставщиков оборудования и услуг (строительных, транспортных, разработки IT-решений) в рамках ЕАЭС.

Поскольку одной из систем, в существенной степени предопределяющей структуру и динамику развития Большой Евразии, является интеграционная система Евразийского экономического союза, с точки зрения оценки динамики инвестиционных потоков в регионе целесообразно сравнить структуру прямых иностранных инвестиций в экономики ЕАЭС по странам (Табл. 2) – при этом, в таблицу не включены данные по притокам ПИИ из оффшорных зон и низконалоговых юрисдикций.

Как видно из таблицы, Россия далеко не всегда является ключевым инвестором в экономики стран ЕАЭС, при этом, компании из европейских стран, Китая, США и Канады инвестируют как в добычные проекты, так и в развитие обрабатывающих производств. Особо отметим активность производственных компаний из стран ЕС по осуществлению прямых инвестиций в экономики стран ЕАЭС, в том числе, австрийских и немецких компаний в Белоруссии, британских предприятий в России, французских компаний в Казахстане.


В этой связи ключевыми направлениями дальнейшего развития является сближение условий ведения бизнеса между странами-участницами ЕАЭС, включая движение к унификации систем налогообложения и мер поддержки национальных производителей, с учетом поиска баланса между инвестиционной открытостью национальных экономик стран ЕАЭС и диверсифицированного подхода к объемам и структуре привлечения ПИИ в стратегические проекты. Наращивание взаимных торгово-инвестиционных связей в Большой Евразии, особенно в рамках экономического «диполя» ЕС – ЕАЭС, с учетом роста плотности и интенсивности сетей взаимодействий, является ключевым механизмом перехода к здоровой и жизнеспособной системе, более свободной от «квази-санкционных» практик на пути к реализации идеи Большого Евразийского партнерства.